Эту историю о кругосветном перелёте американского лётчика Джеймса Маттерна рассказал мне когда-то мой учитель по рисованию и наставник Георгий Конза. В начале 30-х годов Георгий Александрович был начальником окружного ОГПУ, жил и работал на Чукотке. Со временем многое из услышанного забылось, но однажды, перебирая свои старые записи, наткнулся на материалы, которые, может быть, окажутся интересными для современных читателей. В подготовке этой публикации огромную помощь оказали мне внуки Георгия Александровича, которые предоставили документы, а также фотографии, сделанные их дедом.

«Летун бесшабашной отваги»

Джеймс Маттерн, американский авиатор и испытатель, родился 8 марта 1905 года. После удачного скоростного перелёта в июне 1931 года, который совершил Вилли Пост, американские пилоты буквально заболели идеей дальних перелётов. Уже в 1932 году Маттерн со своим напарником Гриффином делают попытку пролететь по «русской трассе». Вылет самолёта «Век прогресса» состоялся 5 июля из аэропорта под Нью-Йорком. Затем посадка в Канаде, а оттуда начинается беспосадочный перелёт до Берлина. В результате установлен новый рекорд по пересечению Атлантики – 10 часов 50 минут. Но попытка совершить «кругосветку» обрывается аварийной посадкой у города Борисова (Белорусская ССР).

3 июня 1933 года пилот вновь отправляется в кругосветное путешествие на восстановленном, раскрашенном под стилизованного орла и облегчённом до предела самолёте, который получил новое название «Локхид Вега». Именно орёл, считал Маттерн, принесёт удачу в кругосветном перелёте.

– Летун исключительно бесшабашной отваги, – говорил о нём потом Георгий Конза.

Прерванный маршрут

Маршрут полёта над российской территорией, конечно, определяла Москва. Надо сказать, что руководство страны благосклонно отнеслось к намерениям отважного лётчика пересечь огромное расстояние. Где бы он ни приземлялся, его встречали с цветами. Так было в Омске, Новосибирске, Иркутске, Хабаровске. Амурские авиаторы, в знак уважения, подарили американскому лётчику берданку с патронами.

11 июня погода над Хабаровском стала заметно портиться. Пришедший с океана циклон откладывал старт на последний рывок. За время вынужденного ожидания техники внимательно осмотрели машину, установили в фюзеляже дополнительный бензобак.

14 июня сквозь облака наконец-то пробилось солнце. Самолёт Маттерна с трудом отрывается от взлётно-посадочной полосы, делает круг над Хабаровском, берёт курс вдоль Амура и скоро исчезает за горизонтом.

Спустя какие-то два часа полёта горизонт исчезает, а на самолёт наваливается чёрная масса циклона. Маттерн сосредоточивается на приборах и только временами посматривает за борт. Внизу просматривается Амур. Циклон шёл параллельно курсу самолёта. Над Охотским морем облака поредели, но начало смеркаться: впереди по курсу беспросветная тьма, а внизу холодные волны.

Самолёт – не птица, стрелять не надо

14 июня, Анадырь. Начальник ОГПУ Георгий Конза получает радиограмму. В ней предписывается вести круглосуточное наблюдение в юго-восточном направлении, при появлении американского самолёта засечь время пролёта и передать данные в Хабаровск. На возвышенностях выставлены посты, сотрудники прислушиваются к каждому звуку, внимательно всматриваются в небо.

Местным жителям чукчам (особенно охотникам и рыбакам) было очень сложно объяснить, что же такое «самолёт».

– Если над вами пролетит огромная птица, громко жужжа, – это будет самолёт. Стрелять в него не надо, – объяснял местным жителям Георгий Конза.

Подходило время прилёта, запросы стали учащаться, и когда расчётное время истекло, объявили тревогу. Начались розыски пропавшего лётчика.

Встреча

17 июня, 10 часов утра. Пограничный катер отправляется вверх по реке Анадырь. Поиск возглавляет Георгий Конза. В сообщении из Хабаровска говорилось, что в последний раз самолёт Маттерна был замечен над посёлком Гижити. Предполагалось, что затем лётчик должен долететь до Анадыря и, сделав над ним круг, уйти в сторону Америки, но никаких сведений о полёте больше не поступало.

– К вечеру 18 июня, – вспоминает Георгий Александрович, – мы увидели лодку с рыбаками. Они рассказали, что неподалёку от их стойбища появился человек, говорящий на непонятном языке. Пограничный катер взял провожатых и направился к берегу.

Здесь и состоялась моя встреча с американским авиатором. Он был высокий светловолосый, с приятной улыбкой. В его энергичном рукопожатии чувствовалась сила. Несколько раз он повторил по-русски: «Браво, браво, русский, – я Маттерн».

В катере сидели напротив друг друга, но разговор не клеился: он не знал русского, я – английского. Когда я заговорил на немецком, в его глазах мелькнула радость. Он попросил, чтобы я срочно связался с его родиной. Но рации на катере не было, и я пояснил ему, что когда вернёмся в Анадырь, свяжемся с Хабаровском. Он кивнул, но в глазах не было огонька радости от спасения. Его можно было понять. Ведь всего лишь несколько часов отделяло его от мирового рекорда.

Сигизмунд Леваневский

18 июня. Далёкий Чукотский посёлок Анадырь приобретает мировую известность. Радиоэфир, который перемежается словами «Анадырь» и «Маттерн», заполнен новостями о происшествии. Все ждали результата, и вот долгожданная весть: «Рыбаки чукчи нашли мужественного пилота живого и невредимого и доставили в посёлок Анадырь».

Ещё 14 июня, после получения сообщения о пропаже американского лётчика, экипаж гидросамолёта Сигизмунда Леваневского вылетает в Хабаровск. Но там его задерживают сложные метеоусловия, и только

18 июня он летит в Анадырь. В этот же день он приводняется возле посёлка. Народ ликует. Пилота и экипаж качают на руках. Кто-то шутит: «Шоколад привезли? Наш гость, кроме него, ничего не ест».

Леваневский выносит из самолёта аварийный паёк и вручает его американцу. Тот обнял русского пилота и что-то спросил. Штурман самолёта хорошо знал английский и перевёл: «Когда полетим?». Леваневский похлопал его по плечу и ответил: «Завтра».

Домой

Утром следующего дня гидросамолёт стартовал в Америку, но с первой попытки не смог оторваться от водной глади. Очень много вещей было у Маттерна, и по его лицу было видно, что он не хотел с ними расставаться. Тогда Леваневский решает слить часть топлива и выгрузить продукты. Это считалось большим риском, так как в ту пору не было служб обеспечения полёта, маршрут «пробивался» впервые, да и навигационные приборы были далеки от совершенства.

Полёт проходил сложно, а потому заночевать пришлось на острове Святого Лаврентия, у костра. Когда стали укладываться спать, то выяснилось, что у Маттерна нет спального мешка. Член экипажа Виктор Левченко отдал ему свой, а сам ночевал у костра.

Утром выяснилось, что топлива до Нома может не хватить. Американец сидел за спиной Леваневского и то и дело тыкал в прибор, показывающий остаток топлива. Но всё обошлось. Двигатели замолкли, когда поплавки гидроплана коснулись воды в американской бухте.

До берега добирались на резиновой лодке. Люди встречали лётчиков с цветами. Маттерн бегал по берегу с воплями: «Америка! Америка!» и, упав на землю, долго её целовал. После клялся в вечной дружбе и любви к русским лётчикам. И, действительно, когда в 1937 году после неудачного перелёта через Северный полюс в Америку экипаж Леваневского пропал в северных широтах, Джеймс Маттерн участвовал в его поисках вместе с другими американскими пилотами.

Владимир ШЛЯНДИН.

Фото из архива Георгия КОНЗЫ.