Кто дед – осталось загадкой

Сергей Беляков – потомок первопоселенцев, приехавших на Дальний Восток в 1908 году в период Столыпинской реформы. Он бережно хранит те немногие фотографии, которые остались в семье, рассказывает своим детям и внукам то, что поведали ему бабушка и мать.
В краеведческих материалах Зейского района можно найти сведения о том, что среди первых поселенцев в Рублёвке была семья Самойличенко. Карп и Фёкла отправились в Амурскую область за лучшей долей. Покинув благодатную Харьковскую губернию, они надеялись, что новое место принесет в их дом достаток. Одной из их дочерей – Хрестинье в то время едва исполнилось девять лет.
История о том, как попал в группу рублёвских переселенцев Сидор Барабаш, окутана тайной. Говорили, что парень, ехавший на Дальний Восток, родом из Херсона. Корни у него дворянские, окончил гимназию, вступил в революционную ячейку. За вольнодумство был осуждён. Но соратники-революционеры устроили юноше побег. Выправили документы, в которых значилось, что теперь он Сидор Иванович Барабаш.
«Я так и не узнал настоящую фамилию деда, – рассказывает Сергей Беляков, – когда его спрашивали, он показывал пятерню, затем сжимал её в кулак. Вот, говорит, наша фамилия. Покопался я в Интернете. Но только могу гадать. Распространена под Херсоном фамилия Жменя, которая упоминается в тех местах еще во времена Ивана Грозного».
О Сидоре Ивановиче, неординарном человеке, его внук рассказывает с восхищением. Прошлое у деда, можно сказать, героическое. Хрестинья Самойличенко, как выражается Сергей Беляков, вышла замуж «убёгом». Безумно влюбившись, сбежала от родителей к суженому Сидору. А в поселении прозвали его Бузуй, что означало безродный. Родители не хотели принимать в дом зятя без роду и племени.
Однако семья у Сидора с Хрестиньей сложилась дружная. Нарожали они девять детей. В 1918 году, когда японские интервенты добрались до зейской земли, беременная супруга проводила мужа в партизанский отряд. Ворвались в дом японские солдаты, приставили штык к животу, кричат: «Где твоя партизана?». Женщина от страха чуть по стене не сползла. Но тут русский офицер в дом вошёл, что-то сказал японцам, и те быстро ушли.
Сидор тем временем защищал родную землю. Поджидали как-то в засаде японский обоз. Но кто-то со слабыми нервами успел выстрелить, когда из-за поворота показалась лишь часть повозок. Половина японцев успела ретироваться. Сидор же в этом бою обморозил ноги. Началась гангрена. Выбраться за медицинской помощью не было возможности. Стиснув зубы, подумал: «Иль помирать, иль жить». Выбрав второе, сам ампутировал отмиравшие пальцы на ногах.
После окончания военных баталий народ стал приспосабливаться к мирной жизни. Сидора Барабаша, как самого грамотного, выбрали в Рублёвке председателем сельсовета, а потом и колхоза. Справедливый был мужик. Понимая, что государство обирает колхозников до нитки, а те, работая от восхода до захода солнца, зарабатывают лишь «палочки», засеял он одно поле для односельчан. Урожай делили поровну в кажую семью.
Когда власть решила объединить Рублевский и Умлеканский колхозы, Сидор Иванович трижды отказывался принимать на себя руководство. Но под напором не выстоял. Знал он, что в Умлекане люди сложные. 14 человек по доносам забрали из этой деревни как врагов народа. Кому-то сильно не понравился и новый председатель. И когда Барабаш в Умлекане определил такую же деляну для личных нужд колхозников, как в Рублёвке, последовал арест Сидора Ивановича как врага народа. В Зее долго допрашивали, но, вспомнив его заслуги в Гражданской войне, отпустили.
«После Великой Отечественной войны из Монголии пригнали лошадей, верблюдов, коров, – рассказывает Сергей Беляков, – они оказались больными, дед заразился от животных бруцеллёзом. А больница была только в Юбилейном. Его туда увезли. Но вылечить не смогли. Умер Сидор Иванович 22 июня 1948 года. Похоронили его в Юбилейном, правда от могилы уже ничего не осталось».
Мать Сергея Федоровича Ираида Сидоровна сына родила в Свободном. Но вскоре они с мужем перебрались в Зею. 40 лет она проработала санитаркой в противотуберкулезном диспансере.
Семейную быль в роде Барабашей хранят, передают из уст в уста. Правда из фотографий остались лишь две – на них еще молодые Сидор и Хрестинья. Напуганные сталинскими репрессиями люди страх так и не преодолели до конца своей жизни. Как-то после переезда в Зею в дом к Хрестинье Карповне наведался корреспондент местной газеты. Хотел сделать материал об её муже – партизане, боровшемся с японскими интервентами. Напуганная женщина, выпроводив гостя, собрала письма, грамоты, другие документы и сожгла в печи. Осталась лишь фотография, с которой смотрит на нас загадочный человек. Так и осталось тайной, кто он – Сидор Барабаш, Жменя или Бузуй?
Марина Тишкова.
"Зейские Вести Сегодня" © Использование материалов сайта допустимо с указанием ссылки на источник


Подробнее...