1 июля известному поэту Геннадию Мозолевскому, воспевшему красоту зейской природы, широту русской души, исполняется 75 лет

Геннадий Мозолевский родом с Донбасса. «Имя поэта Мозолевского не сходило со страниц “Кочегарки” в начале 1970-х годов, – вспоминает о земляке Роман Гончаров. – Появлялись его стихи и в газетах “Социалистическая индустрия”, “Социалистический Донбасс”, “Комсомолец Донбасса”, “Радянська Донеччина”. А в середине 1970-х талантливый лирик, подобно многим другим выходцам из горловского литературного объединения, которых жизнь разбросала по всему необъятному Союзу, пропал с донбасской литературной орбиты».

Оказалось, что в 1974 году он вместе с семьей переехал на Дальний Восток. Работал на БАМе, позже – на строительстве Зейской ГЭС. Его стихи публиковались в дальневосточных литературных сборниках, газетах, в 2001 году он издал свою первую авторскую книгу “Русь журавлиная”.

Интерес к поэзии у Геннадия проснулся еще в школьные годы. Они с одноклассником, вспоминает Г. Мозолевский, садились во время уроков за последнюю парту и что-то там рифмовали. А учителя просили их пионервожатого, которым оказался известный в будущем поэт и руководитель литобъединения при “Кочегарке” Владимир Демидов: “Да урезонь ты этих писак”.

Настоящее же литературное знакомство двух поэтов произошло позднее. Представляя одну из первых подборок стихов Мозолевского в “Кочегарке” в феврале 1970 г., Демидов рассказывал интересную историю. Какой-то его приятель купил на руках магнитофон с лентами, и на одной из них был записан неизвестный поэт, читающий “удивительно человечные стихи”. Владимир Демидов с интересом слушал тихий, задушевный голос, в котором звучала молодость:

Не встречала и не провожала,

Только где-то там, за далью той,

Ты весенним облачком стояла

В предрассветной дымке голубой...

Через некоторое время рукопись с удивившими стихами появилась в редакции “Кочегарки”, а вскоре туда явился и сам автор, молодой скромный рабочий, в котором бывший пионервожатый узнал своего бывшего подшефного.

Так начался литературный взлет Геннадия Мозолевского. Вместе со своим другом, тоже машзаводчанином Олегом Герасимовым, они активно печатались в донбасской прессе. Вместе представляли Горловку на творческом отчете членов литературных объединений Донбасса в Союзе писателей СССР в Москве (1971 г.).

И вот он – Дальний Восток, такой суровый и неизведанный, ставший родным и любимым.

Редактор поэтического сборника стихов зейских поэтов «Первоцвет» Лилия Луста, представляя страницы Геннадия Мозолевского, говорит о коллеге по ремеслу так: «Его биографию писать не надо. Вся она в его стихах, отражающих ярко ступени прожитых лет. Стихи Г. Мозолевского – это и биография родного города, притягательная сила северной природы. Его стихи – чуткий мир беспокойной души».

 

 

Зее

 

Я старожилом называть себя не смею.

Родился не в таежной стороне.

Но стала и судьбой, и песней Зея,

И свет ее горит в моем окне.

Ее закаты и ее восходы.

И шум листвы, и шорохи дождя,

И белые березы в хороводе

Мне душу покорили навсегда.

Мне сколько жить –

К ней буду возвращаться

И наяву, и в песнях, и в стихах.

Мне с этим краем больше не расстаться

И с городом на Зейских берегах.

 

Площадь коммунаров

Площадь Коммунаров. Скорбь на лицах.

Белый снег замедленно кружится.

Замер караул. И автоматы

Бережно к груди прижаты.

А на мемориале имена

Тех, кого взяла к себе война,

Тех, кого взяла – не отпустила.

Тех, кого земля собой укрыла.

И лежат от Волги и до Шпрее

Сыновья дальневосточной Зеи.

В снег искристый шаг солдат впечатан.

Бьют упруго в небо автоматы.

И незримо между павшими и нами

Их бессмертье – наша с вами память.

 

За жизнь мне нечего стыдиться,

Я исстари – рабочий род.

Ах, если б видели вы лица

Моих друзей… Какой народ!

Как песни Пахмутовой пели!

Сбивались каски набекрень!

А мы на Зею вниз смотрели

До самых дальних деревень.

И кто быстрей поднимет блоки,

Наш Полубисок иль Дроздов?!

Мы сами обгоняли сроки,

Не наломав в работе дров.

Теперь другие идеалы.

– Вы пот гоняли? Ну и ну…

Не мы оставили в развале

Таежный край, свою страну!

Не мы Романтику убили,

Её отбросили, как хлам.

О, как мне жаль своей России!

И жаль смотреть на этот срам.

А что друзья? Мы постарели.

Но если вдруг судьба сведет,

Поем мы то, что не допели

И что в душе вовек живет.

 

Рано, рано, спозаранку

Вышли в поле косари.

И к ногам легли саранки,

Сгустки алые зари.

Их сберечь бы,

Их не трогать.

Как губить красу Земли?

Но у кос своя дорога...

Вверх взлетели и – пошли.

На покос упавши вниз.

И, как маленькие раны,

В них кровинки запеклись.

Ветерок взмахнет крылами,

Выпьет досуха росу...

Жду покос...

Но в сердце рана

За погибшую красу.

 

Пожелание городу

У города особая судьба.

Она, как соты,

Вся из наших судеб.

Из тех, кто жил в далекое тогда,

Из нас, из тех,

кто жить здесь после будет.

И пусть не все вместятся имена

В той книге,

что достанется потомкам.

Но летопись продолжится,

она лишь пишется.

Она в начале только.

Не важно, кто ты,

Суть совсем в ином.

Что сделал ты?

О чем твоя страница?

Чтоб вспомнили грядущие добром,

Когда вдруг случай вспомнить

нас случится.

Пусть Бог дарует

Зее славную судьбу

И долгий путь

сквозь глубь тысячелетий.

И счастье даст. И отведет беду.

И солнце пусть всегда

над Зеей светит.

 

Юбилеи не люблю.

Опиум для сердца.

Возле печки покурю

У открытой дверцы.

Дым колечками пущу,

Глядя на поленья.

И немного погрущу

О годах-мгновеньях.

Пляшет тихо огонек,

Бесененок рыжий.

Мне какой отпущен срок,

Хоть убей, не вижу.

Человеку не дано

Знать, что знамо Богу.

Выпью сладкое вино

За свою дорогу.

Выпью горькое вино,

Не пьянея даже.

Наша жизнь – веретено –

Лет сплетает пряжу.

 

Юность

Нам знакома усталость,

На ладонях мозоли,

На себе узнавали

Мы и радость и боли.

Верность долгу святому

И любви неизменной.

Знаем цену большому,

Знаем малому цену.

На морозах каленных,

Под ветрами на стройках,

Мы из самых зеленых

Превращалися в стойких.

И на наших маршрутах

Битв великих приметы

Мало знали уюта.

Но ведь счастье не в этом.

Если ветер навстречу.

Испытанья покрепче,

Если тяжесть на плечи,

Значит, будущим – легче!