"Горячее и вкусное кофе", – кто знает, может совсем скоро именно такой вариант употребления названия популярного напитка станет единственно допустимым?

Правительство России на днях объявило о создании специальной лингвистической комиссии, которая вплотную займется ревизией русского языка.

Разложить по полочкам

Подчеркнем: ревизия (что по-русски – пересмотр) – это не изменение, это – проверка и наведение порядка. Хотя и с возможными исправлениями, если таковые назрели. "Залезть" в словари и справочники решено на основании статьи поправленной Конституции, взявшей русский язык под свою защиту. Комиссия, как сообщают лингвисты, проверит существующие ныне правила пунктуации (расстановка знаков препинания в тексте) и орфографии (правописание слов), утвердит их (в прежнем или новом виде), определит единые требования к словарям и справочникам, которых сегодня развелось – хоть пруд пруди. В общем, разложит по полочкам, как следует говорить и писать, чтобы оставаться грамотным в нынешнем изменившемся мире. Пока комиссия только "берется за нож", нам остается лишь предполагать, что из всей этой затеи может выйти, и... надеяться на благоразумие ее членов.

Скорее всего, будет определена судьба иностранных слов, которые вторглись в наш речевой запас, порой – весьма агрессивно, потеснив исконные названия предметов и явлений. Вероятно, некоторым из них, ставшим "народными", дадут постоянную прописку. Другим же, наиболее нахальным, будем надеяться, "укажут на дверь". К примеру (помечтаем?), набившей всем оскомину, но активно внедряемой толерантности.

Что это за "зверь" такой, который, перечеркнув опыт прежних поколений, теперь диктует всем вокруг нормы отношений? В переводе с английского толерантность – это терпимость. Так тогда почему не сказать по-русски? Нет, объясняют, английский вариант намного шире. Им, говорят, можно "политкорректно" выражать свое отношение и к безногому инвалиду, и к человеку другой религии и даже (прости, Господи!) "представителю сексуальных меньшинств". Ко всем к ним в сегодняшнем мире рекомендуют относиться одинаково! И к страдающему от болезни человеку, и к "поклоннику бога Кузи" (есть такие), и к потерявшему стыд развратнику – ко всем будьте, внушают нам, толерантными. Но – возможно ли это? А главное – нужно ли? Разве размышление, точное понимание сути явлений и событий – не защита и отдельного человека, и целой страны, и всего человечества от погибели? Подмени понятия – и, по причине роковых ошибок и заблуждений, катастрофа неизбежна. Разве не яснее было бы сказать, что к инвалиду мы относимся с состраданием, сопереживанием, к сектанту – с сочувствием о его заблуждении, но твердым неприятием его взглядов, а к последнему – с брезгливым отстранением и болью о погибающем человеке? Разве не нашлось бы в русском языке точных, понятных определений, оттенков? Конечно же, они есть!

Таких слов, заместивших наши, родные понятия, затуманивших и засоривших русский язык, – множество. На полном серьезе нынче докладывают "с голубых экранов": "Экономику мы диверсифицируем, проводим реструктуризацию, ведём мониторинг, создаём венчурный фонд". Это, простите, вообще о чем? Без переводчика, увы, не понять. Или широко употребляемый термин "фейк-ньюз"? По какому праву он занял место фразы "недостоверная, ложная информация" (или хоть слова "вранье", на худой конец)? Вот если бы комиссия здесь навела порядок, оставив эти слова за гранью официальных словарей, – цены бы не было их работе.

Вместо АЗБУКИ – "АБВГДЕйка"

Из опасений – и любого рода упрощения. По этому пути когда-то, на заре их демократии, пошли Штаты, которые, "доупрощавшись", извратили свой исконный английский в его примитивную, порой неузнаваемую, карикатуру. А ведь в той же Англии на всякого рода эксперименты над языком существует законодательное табу! Язык там, как это и должно быть, развивается, дополняясь и отражая изменяющееся бытие, но защищен от подобной нашей агрессии. Упрощать стандарты – значит, снижать планку в пользу безграмотности и постепенной деградации. Если же словесные издевательства над "великим и могучим" будут признаны уже обосновавшейся частью языка и попадут в словари, беды нам, как нации, не миновать.

С другой стороны, считать, что сегодняшние официальные языковые нормы оставались неизменными, тоже ошибочно. Языковые перетряски в России даже за последние века случались не раз. Первую большую реформу провел в начале XVIII века Петр I, изменив церковнославянский шрифт на гражданский. В ХХ веке за орфографию взялись большевики, причем уже через два месяца после революции. Говорят, такая спешка была не случайна: они-то знали, как много зависит от печатного текста. "Если мы сейчас не введем реформы – это будет очень плохо, ибо и в этом, как и во введении метрической системы и григорианского календаря, мы должны сейчас же признать отмену разных остатков старины", – дал тогда задание Ленин наркому образования Луначарскому. Вся печатная продукция отныне должна была издаваться исключительно в новой орфографии, переиздание книг, напечатанных в России самодержавной (в том числе, трудов дореволюционных классиков!) планировалось благополучно похоронить: выученное по-новому поколение не стало бы уже читать старые книги.

Первым делом реформаторы избавились от нескольких букв русского алфавита. "Под раздачу" попали буквы Ѳ (фита), ѣ (ять), i (и десятеричное), над которой, по поговорке, мы до сих пор "ставим все точки", завершая какое-то дело. Исчезла из употребления красивая буква Ѵ (ижица), которая была последней буквой дореволюционного алфавита. Ушла в небытие с конца слов буква ъ (ер), опримитивившись до простого "твердого знака". Азбука тогда перестала быть азбукой, но превратилась в "абвгдейку": буквы потеряли свои имена – "аз, буки, веди, глагол"… По той же реформе вместо единой для всех случаев приставки "без", означающей отсутствие чего-то, появилась приставка "бес", полностью исказившая, по мнению верующего народа, смысл слов. Реформу проводили "со всей пролетарской ненавистью", просто вырывая ненужные буквы из печатных станков. Хотели пойти дальше – отказаться от наследия святых первопечатников Кирилла и Мефодия – кириллицы, заменив ее чуждым латинским алфавитом или даже иероглифическим письмом, в качестве символов используя социалистическую атрибутику. Но это было уже слишком, и от идеи отказались.

Ушедшая в эмиграцию интеллигенция, среди которой – немало талантливых писателей и поэтов, изменений не приняла, продолжая писать и издавать книги в царской орфографии. Иван Бунин, к примеру, категорично писал: "Никогда не приму большевистского правописания. Уж хотя бы по одному тому, что никогда человеческая рука не писала ничего подобного тому, что пишется теперь по этому правописанию".

Правилам – больше полвека

В СССР же к новым требованиям привыкли, и следующая официальная правка языка произошла в 1956 году. Тогда был издан поныне действующий сборник правил русской орфографии и пунктуации, после которого работы такого уровня не проводились. Одно то, что издавался этот труд в годы тотальной идеологии, а потому предписывал, в зависимости от "политического окраса", разное написание одних и тех же названий, требует "начать ремонт". Вот пример: согласно изданию, оба слова в выражении "вооруженные силы" должны писаться с заглавной буквы, если речь идет об СССР; первое слово – с заглавной, а второе – со строчной, если ВС принадлежат странам социалистического блока; и оба слова нужно писать с маленьких букв, если это – страны-капиталисты. Понятно, что жить до сих пор по этим правилам уже даже не прилично.

В целом, думается, что время от времени ревизии, затеянные нашим правительством, необходимы – как привал на долгом пути: перетрясти поклажи, выбросить мусор, пополнить провиант, сверить маршрут… Надеемся, задуманный пересмотр русского языка будет разумным, и в эпоху завоевывающего все большее пространство Интернета, с насаждаемым им клиповым типом мышления (не текст – но картинка, действие), русское слово не потеряет трепетного к себе отношения.

…И, к слову, о кофе. Его род в русском языке менялся не раз. До революции признаком образованности было употребление именно среднего рода. Нынешний мужской характер кофе приобрел в советское время. Однако в современном разговорном языке употребление среднего рода остается допустимым и пока (до утверждения новых стандартов?) выражение "вкусное кофе" не является признаком безграмотности.

От редакции

Было бы интересно знать, что думают по поводу правительственной затеи наши читатели? Нужны или нет премены в русском языке, и если да, то что именно, на ваш взгляд, следует поменять? Пишите нам в Инстаграмм zvportal, Вотсап 8-909-894-34-73, делитесь своими мыслями по электронной почте Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. , приносите ваши письма в редакцию.

Лариса Федотова.